Великолепная корпоративная вечеринка - Страница 61

К оглавлению

61

– Вполне.

– Она, должно быть, надеялась, что секс с начальником приблизит ее к заветной цели? Но Аркадий Игоревич отдал пост Инге.

– Негодяй! Выходит, сначала Соню использовал Лунской, затем ее эксплуатировала Инга?

– Выходит, что да.

– А она, тем не менее, продолжала ими восхищаться…

«Или просто ловко маскировалась? – подумал Валдаев. – Итак, голубоглазый ангел потерпел поражение на всех фронтах. Совершенно напрасно Соня отдалась Лунскому – не подействовало. Совершенно напрасно отправила в Италию Людмилу Крестопольскую – тоже не подействовало. И что она получила взамен? Отдел достался Инге. А Соне – испорченная репутация и груз забот о брошенной бабульке…»

– Но теперь справедливость восторжествовала! – заметила Агнесса Михайловна. – Соня исполняет обязанности руководителя отдела…

«Как же непроста Софья, – размышлял Валдаев, покидая территорию агентства, – если все уверены в ее теплых чувствах и к Инге, и к Лунскому. Да я и сам видел, там, на озере, с какой искренней нежностью она смотрела на Лунского. Это ж надо так замаскироваться! Потрясающее лицемерие!

Неужели саманкульская акция тщательно спланирована Соней? Но позвольте, она и не собиралась ехать на озеро. Ее там и вовсе могло не быть. Значит, девушка воспользовалась моментом и подсказкой Инги. И с помощью двух гантель отправила на тот свет обидчиков. Лунского – за то, что принудил к сексу и не дал обещанного, Ингу – за то, что заняла чужое место…»

Глава 37
Хранительница медальона

День, наполненный поездками и встречами, подошел к концу. Домой Соня добралась основательно измочаленной.

– Если бы мне было двадцать, пусть даже двадцать три, – размышляла вслух Соня, подставляя лицо теплым струям душа, – я гораздо легче переносила бы и перемещения в пространстве, и эмоциональность клиентов. Мой организм был бы крепким и устойчивым к влиянию среды, то есть к летней жаре. Но мне, к сожалению, уже двадцать семь. Нешуточный возраст. Появляются всяческие болезни. Болезнь Альцгеймера, например, или Паркинсона. Ишемия и атеросклероз лишают радости жизни. Наверное, по примеру Васи мне следует заняться спортом. Сходить в тренажерный зал. Обязательно схожу. Но сначала наведу порядок в квартире…

Да, если речь шла о задачах, поставленных клиентами «Кенгуру», Соня умела молниеносно преодолевать дистанцию от замысла до воплощения. Но когда дело касалось ее собственной персоны, решение проблемы затягивалось на долгие месяцы.

Никак, например, не удавалось провести генеральную уборку. Да, время от времени Соня распихивала по углам вещи, убирала с кресел одежду, со стола – книги и журналы, но легче ей не становилось. Таким маневром удавалось добиться лишь внешней благопристойности. А Сонина квартира, как лицемерный ханжа, скрывающий в закоулках сознания развратные мысли, таила под покровом аккуратности невероятные залежи барахла. Тонны ненужных предметов, старья, газет накапливались годами. И день и ночь Соня мечтала об одном – произвести глобальную ревизию и избавиться от хлама. И начать новую жизнь!

– Не буду откладывать! – воодушевленно воскликнула Соня.

Она уже забыла и о болезни Альцгеймера, и об ишемии. К ней вернулись силы.

Прямо из ванной Соня направилась в прихожую и, не дав себе времени опомниться, смело выпотрошила кладовку. Пол прихожей засыпало журналами «Юность» и «Огонек» прошлого века, ржавыми сантехническими инструментами, мешочками с разнокалиберными пуговицами. Чего тут только не было! Набор для пикника из пожелтевшей пластмассы (1986), алюминиевые ложки, чемодан с портативной фотолабораторией (1979), Сонина детсадовская панамка, плюшевый тигренок без хвоста, крем-дезодорант «Бокаж» от «Ланком» (1984), жестяная коробка с перепутанными нитками и остатками кружев, пакет с рваными колготками (1980–2003), потрескавшийся ковшик для ванной и т. д.

Очевидно, ранее Соня не нашла в себе смелости расстаться с этими драгоценными вещами. Но сегодня она была чрезвычайно решительна!

– На мусорку! – провозгласила она. – Ну, тигренка я, конечно, оставлю…

Она раскраснелась, сортируя хлам и макулатуру, взмокла. Процедура грозила затянуться. И тут в дверь позвонили…


Рабочий день Здоровякина закончился непривычно рано – в семь вечера. Но вернуться домой пораньше ему было не суждено. Примчался возбужденный Валдаев и сообщил страшные новости:

1) Соня была любовницей Лунского (!);

2) Инга лишила Соню вожделенной должности;

3) Если Соня и появится дома, то только вечером, и поэтому навестить ее придется Здоровякину, т. к. он, Валдаев, замыслил акт гуманизма в отношении Брунгильды.

– Свожу ее в кино, – сказал Валдаев.

– Как трогательно, – умилился Здоровякин. – Особенно если учесть, что она вряд ли что-нибудь поймет.

– Ну, ты совсем держишь мою девочку за идиотку, – обиделся Валдаев.

– Нет! Но ведь по-русски она, согласись, не говорит!

– Зато все понимает. Вчера, например, после просмотра вечерних новостей я рассуждал о некрофильских тенденциях в отечественной тележурналистике. И Брунгильда всецело меня поддержала. Хотя, если подумать, какое ей дело до нашего ТВ?

– И как же она тебя поддержала?

– Сказала «да». И сделала массаж спины.

– О-о, – завистливо протянул Здоровякин. – Везет тебе.

– А ты – не поймет, не поймет! Короче, дуй к Соне и вытряси из нее печень. Пусть признается, что она сделала с Лунским, после того как прогулялась с ним по берегу озера.

– Ладно…

И после работы Здоровякин отправился к Софье Орешкиной. Надо сказать, настроение у него было приподнятым.

61