Великолепная корпоративная вечеринка - Страница 83

– Не понял, – удивился Здоровякин. – А на машине ты кем же будешь?

– Парноколесным. Это гораздо эротичнее, согласись?

– Соглашусь. А как же гиподинамия?

Из дневника Сони Орешкиной:

«…Наше восприятие человека зависит от того, в какой ситуации происходит контакт. Выяснилось, что следователь совсем не плохой человек! А «при исполнении» он был ужасно вредным!

Он напоролся на меня, когда я бродила в ожидании Сергея Воробьева, и первым делом купил мне эскимо. Как мило! И без разговоров дал восемьдесят рублей на электричку. А ведь выглядит совсем не миллионером – потертый пиджачок, сбитая обувь. Вполне мог бы отказать, с какой стати ему спонсировать всяких экс-задержанных?

Но он не отказал, да и вообще выглядел довольно приятным мужчиной. А я-то думала, что он отвратительный тип – нудный и мелочный…»

Следственный эксперимент удался на славу. Сначала, правда, Каримбек втянул голову в плечи: боялся, что его снова начнут лупить половником. Но затем успокоился и бодро отвечал Валдаеву. Тот показывал повару разнообразные предметы, требуя назвать их цвет.

– Это? – Валдаев поднял зеленую салфетку.

– Фиолетовый! – радостно ответил Каримбек.

– Это?

– Лиловый! (Синяя кастрюля.)

– Это?

– Бирюзовый! (Изумрудный пластмассовый салатник.)

– Это?

– Сиреневый! (Розовое полотенце.)

– Это?

– Терракотовый! (Оранжевый стейк из форели.)

– Чего? – удивился Ваня. – Что за цвет такой? Впервые слышу!

– Вот именно, – кивнул Валдаев. – У Каримбека странная тяга к замысловатым названиям. Он не просто повар-виртуоз. Он поэт. И очевидно, всегда старается пополнить лексикон новым словечком, как это делает наш друг Здоровякин. Но при этом Каримбек совершенно не различает цвета.

– Или просто путает названия?

– Теперь без разницы. Главное – его свидетельству насчет голубого джемпера абсолютно нельзя верить. Каримбек видел не Соню, а Ольгу Валентиновну. Так и передай Здоровякину.

– А вы?

– У меня свидание.

– Ничего не понимаю, – пробормотала главбух «Консула». – Утром отправила по электронке отчеты в налоговую. И все вернули обратно, да еще и по телефону отругали. Первый раз такая петрушка. Неужели мы что-то напортачили?

Начальница удивленно посмотрела на экран.

– О боже! – воскликнула она. – Это что за немыслимые цифры? Откуда? Как?! Почему?!

Вся компьютерная бухгалтерия «Консула» словно попала под дождь единиц и нулей – нули и единицы, единицы и нули вытесняли со строчек полноценные цифры, извращая суть каждого документа…

Отдел продаж корпорации был полностью укомплектован молодыми мужчинами. И сейчас парни не дыша смотрели на мониторы компьютеров. Все пятнадцать компов демонстрировали одну и ту же картину. По экрану двигалась ослепительная блондинка, медленно избавляясь от одежды. Раздевшись, она застыла в эротичной позе. До блондинки подобный фокус проделала синеглазая брюнетка. А еще раньше парни освидетельствовали прелести великолепной мулатки. Современные качественные мониторы позволяли насладиться картиной в нюансах. И мужчины смотрели не отрываясь. Прежде чем отправиться в компьютерный отдел с возмущенным заявлением о том, что база данных отдела полностью уничтожена…

Высшее руководство компании собралось в кабинете Зельдмана для заключительного действа – торжественного подписания договоров. Японская делегация в составе шести человек – непроницаемые желтые лица, застывшие улыбки – разместилась в креслах.

С тех пор как перед «Консулом» замаячила перспектива выгодного контракта, руководство компании стало ярым приверженцем всего японского. Дух великой культуры витал в коридорах корпорации. Стены украшали гравюры Хиросиге с нежно-розовыми цветками сакуры на фоне темных гор. В кабинете гендиректора висели маски театра кабуки и расположился под стеклом философский сад камней в миниатюре.

Борис Сергеевич знал – в обращении с японскими коллегами нужно быть особенно чутким. Восточная культура, многовековые традиции… Специалистам «Консула» очень повезло, что их не заставили переодеться в кимоно, есть палочками рис и пить воду из бамбуковых поильников, как в дзен-монастырях.

Кланяясь и улыбаясь, секретарша раздала всем свежеотпечатанный вариант договора на английском языке. Окончательные исправления были внесены только что. Девять мужчин – шесть японцев и трое наших – погрузились в чтение. И внимательно читали, пока…

Пока сегун делегации не вскинулся и не начал недоуменно что-то лопотать. Возмущенные возгласы издали и другие его соотечественники. В секунду торжественная церемония превратилась в филиал овощного рынка – все галдели, переглядывались, размахивали документами. Переводчица не смела поднять глаз. Она в отчаянии заливалась краской.

– Что? Что?! – заволновался Борис Сергеевич. Он посмотрел на первого зама. Тот почему-то был бледен и тыкал пальцем в договор. Второй зам судорожно шарил в кармане в поисках платка.

Борис Сергеевич сосредоточился, продираясь сквозь английский текст, и увидел, что на пятой строчке вместо «contract» в документе написано «fucken contract»… А дальше… Слова «fuck» и «fucken» встречались в договоре так же часто, как в речи участников молодежной передачи на MTV.

– Ты что натворила! – заорал Борис Сергеевич на секретаршу.

Но кричать было поздно, почва уходила из-под ног гендиректора. Японцы поднимались с кресел, кидали экземпляры на стол, словно боялись испачкать руки о такую грязь.

– Мы сейчас все исправим, – засуетился Борис Сергеевич. – Да что же это? Постойте, господа! Это ужасное недоразумение… Погодите!